Игра на понижение - Страница 75

К оглавлению

75

Отключив автоматическое управление, пилот вручную запустила двигатель, придавая «Unity-08» дополнительные десятки метров в секунду, необходимые для вхождения корабля внутрь конуса и живо представляя повторную истерику в диспетчерских центрах, если их, конечно, успели заметить на выходе из атмосферы.

Заполненная непроглядной чернотой воронка мусорщика стремительно наползала на них с кормы, но двигатель, пусть и на малой тяге, продолжал работать, и через минуту скорости уравнялись. Теперь для внешних наблюдателей корабль с наемниками на борту был практически невидим.

– Ну, кто там говорил про мешки с кукурузой? – спросила Дарси, поднимая забрало шлема и вытирая взмокший лоб.

– Мастерская работа, капитан, – откликнулся сзади Пол. – Примите наши извинения. Сколько у нас есть времени?

– Паром пройдет мимо мусорщика минут через пятнадцать над Гималаями. Надеюсь, у тех, кто его захватил, нет доброжелателей, которые могут предупредить их о нашем присутствии?

– Мы тоже очень на это рассчитываем, – усмехнулся в ответ Ральф.

5 мая 2074 года.
Корабельное время: 03 часа 40 минут.
Борт лунного парома «Валерий Быковский»

Террорист отложил гарнитуру и посмотрел на командира экипажа.

– У меня для вас хорошие новости, господин Танвир. Мы только что получили разрешение на посадку на Ал-Субайхе. Правда, наземного контроля при этом не будет, но ведь он вам и не нужен, верно? Думаю, что всем нам не терпится поскорее оказаться на Земле.

Космонавт некоторое время собирался с мыслями.

– Значит, так, господин Мелек или как вас там. Я дал обещание оказывать вам содействие, только заручившись обещанием, что никто не пострадает. А вместо этого вы застрелили моего пассажира. И я, кстати, не могу быть уверенным в том, что это последняя жертва!

– Посадите паром в Аравии, – поигрывая пистолетом, пожал плечами Ланир, – и я ручаюсь, что больше никто не пострадает. Сколько времени вам для этого нужно?

Танвир бросил взгляд на информационную панель. С момента, когда в рубку ворвался этот вооруженный псих, прошло уже больше шести часов. До момента выдачи тормозного импульса, который обеспечит приземление в Аравии, оставались еще два витка. Жалкие два с небольшим часа… О, Аллах, дай силы это вытерпеть!

– Часа через два мы могли бы начать процедуру посадки на Ал-Субайх. Но у нас были неполадки с закрытием одной из секций. Пока я не получу подтверждение ее закрытия, я отказываюсь входить в атмосферу. Что вы сделали с моим вторым пилотом? Он должен был спуститься вниз и все проверить.

– Ничего с ним не случилось. Ну, может, помяли его немного.

– Но он хотя бы жив? – уточнил Танвир.

Ланир кивнул и на секунду задумался. Со вторым пилотом придется отправлять Басала. Мало ли что может учудить оставленный без присмотра член экипажа? Сурра, пожалуй, справится с контролем за пассажирами в одиночку. Вот только как связаться с пассажирским салоном? Внутреннюю связь-то он отключил своими руками…

– Хорошо, господин Танвир. Идемте со мной. Вы лично убедитесь, что с вашим человеком все в порядке, и дадите ему необходимые инструкции.

– Но я не могу покинуть рубку!

– Можете, Омид, можете. Я вам доверяю, но связи с пассажирским салоном нет, а оставить вас здесь одного не позволяет элементарная осторожность.

– Хорошо, – командир экипажа как-то сразу поник и ссутулился. – Идемте.

Ланир распахнул люк в переходный отсек и пропустил Танвира вперед. Пока тот возился с люком, взгляд диверсанта упал на продолговатую сейфовую дверцу рядом со стеллажами для скафандров.

Надо бы забрать у него карточки, – подумал диверсант. – Тем более что он и так наверняка догадался, зачем мы здесь. Хотя с этим можно не торопиться, сигнал об открытии сейфа с телеметрией уйдет на Землю, а так нас по-прежнему должны считать террористической группировкой, которая о кутриттере ни сном ни духом.


Евгений в который уже раз принялся разминать затекшие руки. Террорист, который приложил его носом об потолок, стянул их пластиковым хомутом, пропустив его через поручень амортизатора бортпроводника. Кровь из носа уже перестала сочиться, срывающиеся кровяные шарики, которые сначала заполняли чуть ли не все пространство выгородки, давно были вытянуты вентиляцией. Пощупать нос не было никакой возможности, но по ощущениям он распух до размера небольшого баклажана.

Второй пилот боялся. Но боялся он странным образом не террористов и не того, что эти придурки могут убить его или еще кого-то из пассажиров. Не того, что они могут запустить двигатель и сжечь паром в атмосфере или обрушить его на какой-то земной город или крупную аркологию. И даже не того, что последнее они могут заставить сделать экипаж «Быковского», включая его самого. Почему-то самым страшным образом он боялся проявлений у себя «стокгольмского синдрома», о котором до поры знал только понаслышке. Способность отличать добро от зла и самому определять, где одно, а где другое, казалась ему последним проявлением свободы воли, и именно ее-то он больше всего и опасался лишиться.

Пассажирский салон из выгородки виден не был, но оттуда постоянно доносился голос одного из террористов, который уже, наверное, десятый раз подряд рассказывал пассажирам о трагедии Холокоста, красочно расписывал кровавые подробности и напирал на неизбежность повторения всех этих ужасов в будущем, если евреям не дадут возможности восстановить свое государство.

Второй террорист, тот самый, который и связал Евгения, постоянно маячил в передней части салона. За ним виднелся амортизатор застреленного агента Смита, куда террористы усадили бортпроводницу. Временами Евгений встречался глазами с заплаканной Алиной, а когда поднимал взгляд и наталкивался на самодовольную харю висящего под потолком террориста, то начинал думать, что Холокост – это, в сущности, не так уж плохо.

75