Игра на понижение - Страница 61

К оглавлению

61

– Да, мы готовы выслушать ваши требования, но сначала хотели бы знать, кто именно с нами говорит.

Генеральный секретарь рисковала, но делала это намеренно. Многолетняя практика подсказывала ей, что если тип личности террориста депрессивный или неадекватный, то подобное условие может привести его в ярость. Однако здравый смысл говорил, что социопаты вряд ли сумели бы осуществить такую операцию, как захват парома, а значит, скорее всего, она имеет дело с параноидальным типом личности. Такие люди вполне могут находиться вне контакта с реальностью, но по-своему логичны и обычно считают себя выполняющими какой-нибудь хитроумный план.

– Я более чем уверен, что вы и так уже знаете, кто я такой, – прозвучал в ответ мужской голос. – У вас ведь есть списки пассажиров. А вот кто вы и как мне обращаться к вам?

Точно, параноик! – обрадовалась Генеральный секретарь. – Значит, с ним можно найти точки соприкосновения. Но надо быть очень осторожной. Мало того что параноики довольно часто выполняют приказы со стороны, так еще и, как правило, имеют интеллект выше среднего. Значит, лгать ему не следует…

– В списках пассажиров вы значитесь под фамилией Мелек. Но это ведь не настоящее ваше имя?

– Меня оно вполне устраивает. Теперь назовите мне свое.

– Называйте меня Аминахтун Карим.

Генеральный секретарь ответила не сразу. Террорист говорил не на арабия фусха, а на каком-то диалекте вроде хиджази или наджди, и на слух некоторые его слова воспринимались плохо.

– Прекрасно, Аминахтун. В таком случае пока у меня только одно требование. До момента посадки парома я говорю только с вами. Вы меня поняли? Только я и только с вами.

– Конечно… Мелек. Вы сказали – до посадки?

– Совершенно верно. Все, что летает в космосе, должно непременно опускаться на Землю, не правда ли? Вот только на Кейп-Йорк мы уже не успеваем. Но что за беда? Разве мало на Земле космодромов?

– Не все из них могут принять паром.

– Если мы начнем торможение через полчаса, то как раз сумеем сесть на Куру. Если через два с половиной, успеем приземлиться в Калифорнии. Через шесть с половиной – в Сибири. Но нам туда не надо. Нам надо в Аравию. Итак, второе мое требование – это посадка на космодроме Ал-Субайх.

– А почему именно на Ал-Субайх? – удивилась женщина. – Там паромы никогда не садились. Впрочем, диспетчерские службы окажут вам содействие в скорейшей посадке. Но для этого им придется говорить не с вами, а с экипажем парома. Я тоже должна убедиться, что с экипажем и пассажирами на борту все в порядке.

– С экипажем парома все в порядке, тут вам придется поверить мне на слово. Что до пассажиров, то одного из них нам пришлось застрелить.

– Вы… убили одного из пассажиров? – переспросила Аминахтун Карим.

– Нам пришлось это сделать. Он впал в буйство и представлял опасность для остальных. Имя убитого – Джереми Смит. Я хочу, чтобы вы отдавали себе отчет в том, что мы не шутим.

Генеральный секретарь подняла взгляд на Кунео. Тот закатил глаза и схватился за голову. То, что погибшим оказался именно сопровождающий кутриттер, вряд ли могло быть случайностью. Усилием воли она приказала себе не думать об этом. Погибший заложник – это плохо, это очень плохо, но сейчас на кону стоят жизни остальных.

– Есть ли на борту еще пострадавшие? Быть может, еще кому-то нужна помощь? В таком случае, может быть, необязательно тянуть до Ал-Субайха? Как вы смотрите на возможность посадки раньше указанного срока?

– Больше пострадавших нет. Но садиться мы будем в Аравии, это условие неизменно. Я понимаю, что жизни пассажиров вас беспокоят. Но даю гарантию, что ни один из них не пострадает до момента посадки. И без глупостей. У нас есть оружие и есть возможность разнести паром на куски.

– Ну, что же. Я принимаю ваши условия. Но почему именно Аравия? Зачем вам нужен Ал-Субайх?

– У нас есть несколько серьезных вопросов к правительству Уммы, которые мы хотим задать ему.

Генеральный секретарь задумчиво почесала переносицу.

– Мы, без всякого сомнения, предоставим вам такую возможность. Однако хотели бы получить что-нибудь и взамен. Среди находящихся на борту есть одиннадцать женщин. Почему бы вам не отпустить их сразу после посадки в подтверждение ваших добрых намерений?

«Всегда следует торговаться с террористами. Как бы ни было мало то, что они у вас просят, заставьте их платить за это настоящую цену. А настоящей ценой при этом являются только жизни людей».

– Мы подумаем, – голос террориста был спокоен. – Однако о наших добрых намерениях мы будем говорить не с ООН, а с Уммой. К сожалению, Объединенные Нации не смогли обеспечить защиту наших прав.

– О каких правах вы говорите? – спросила Генеральный секретарь, подумав о том, что мотивацию террористов следовало бы определить с самого начала. – Кто вы и кого представляете?

– Мы представляем угнетенный народ Израиля. Скоро будет полвека, как наша страна стерта с карты мира. Но наш дух не сломлен, и мы добьемся ее восстановления. Израиль жив!

4 мая 2074 года.
Универсальное время: 22 часа 55 минут
(1.55 следующего дня по местному времени).
Москва. Резиденция президента Российского союза

Доктор Петров, советник президента Российского союза по контактам с иными цивилизациями, вошел в приемную президента Союза, когда огромные напольные часы в футляре полированного дерева пробили два часа ночи. Сутки назад, когда президент РС получила закрытый меморандум ООН об обнаружении на Луне инопланетного артефакта, предположительно являющегося бифотонным кутриттером, и обстоятельствах, этому сопутствующих, Петров собирался лично вылететь в Австралию, встречать «Быковского», однако получил на это прямой запрет президента. Из ее администрации пояснили, что от ведущего специалиста страны по инопланетянам может в любой момент потребоваться консультация. Доктор счел это резонным и не настаивал на своей поездке, поскольку не было никакой гарантии, что ооновцы, в чьих руках оказался артефакт, допустят к нему посторонних. Однако того, что его консультация президенту понадобится в столь поздний час, да еще потребует от него личного присутствия, он ожидать никак не мог.

61